же мой чай. Именно такой, как я его готовлю!
– Ну да, – горделиво повёл я бровью. – В общем-то ничего сложного…
– Я-то думала, только я знаю этот рецепт.
– До недавнего момента, так оно и было.
Отложив чашечку с чаем я взял руку Аньки в свою, будто мы были не муж и жена с многолетним (с учётом ШМЯКов) стажем, а всего лишь «зелёными» подростками на третьем свидании. Самое волшебное время, когда влюблённые общаются легкими прикосновениями, и каждый вдох отдаётся в груди приятно удушающим током. Магия гормонального взрыва, вот что порой так не хватает суетящимся и уставшим от бытового болота "семейникам".
– Сашка, – смущённо улыбнулась Анька, интуитивно уловив настроение. – Ты будто на месяц уезжал.
– А я и уезжал…
Настоящего джентльмена определяют его поступки – руководство для тех, кто сомневается, делать или нет. В тот момент во мне сомнения исчезли как класс интеллектуальной деятельности, а голову заворожил сладкий туман естественного природного желания, который начал править моими поступками. В общем, я чувствовал, как настал момент становится настоящим джентльменом без сомнений, и схватив свою жену на руки одновременно вставая с дивана (как у меня получилось это провернуть – одному тестостерону известно), я понёс Аньку в спальню. Она попыталась ради приличия что-то взвизгнуть, изображая возмущение, но мы оба понимали, что это скорее обязательный элемент игры, нежели настоящий знак протеста. Через час мы вышли обратно в гостиную, одетые в то, что было первым схвачено наспех: она запахнулась в мою рубашку, а мне выпала участь щеголять перед окном в домашних шортах. Пока меня одолевали мысли по поводу «второго шага», а руки были заняты перелистыванием ежедневника, моя жена остановилась в дверном проёме, будто не решалась выходить обратно под солнечный свет.
– Что это было? – спросила Анька сладко потягиваясь.
– Пятиминутная передышка перед долгим марафоном… – не поворачиваясь, бросаю через плечо.
– Эх, Сашка, завидую я тебе. Ты можешь такие моменты растягивать до бесконечности. Это же такое чудо!
– Ты бесконечна в моём сердце, а это посильнее любого чуда…
– Люблю тебя, – прошептала она, улыбаясь самой очаровательной улыбкой на свете.
– Люблю тебя, – так же тихо ответил я. – Прости…
Мы ещё не скоро увидимся.
ШМЯК
Глава 4
Возраст: 15 лет
Место: Московская область и Москва
Время – это квантовая ловушка, замкнутый круг, из которого невозможно вырваться. Тюрьма системы координат, беспощадная к своим узникам, у которых нет права даже на минутную остановку. Каждую микросекунду бытие утекает в ненасытную огромную бездну, в сравнении с которой само "ничто" просто маленькое детское ведёрко для игры в куличики. Имя этой бездны – прошлое. Многие великие умы пытались постичь грани этой тюрьмы и даже пробовали совершить побег, но все их старания сводились к одному исходу. Время невозможно победить, с ним можно только дружить, и чем раньше придёт это понимание, тем лучше. Много лет назад ежедневник позволил мне двигаться по кругу времени в том направлении, в котором захочу. Более того, мне стало подвластно изменять форму этого круга. Но стоило мне освободить своё тело от оков безвозвратного прошлого и воспользоваться этой свободой самоуверенно и без оглядки на последствия, как нашлись те, кто заточил мой разум в хитроумной тюрьме гипноза. Нет ничего страшнее, чем власть над чужой волей.
Фрейксон и Кулачёв филигранно расставили контрольные точки на протяжении всей моей жизни, задумав очень простую вещь – где бы я не оказался, так или иначе гипнотический "якорь" застанет меня врасплох, заставляя действовать в угоду этой парочки. Повнимательнее пролистав ежедневник я понял, что уже несколько раз пытался вырваться из этого бесконечного круга, но нарываясь на очередную "ловушку" с амнезией, запускал цепочку запрограммированных действий заново, снова и снова срываясь в безумное расследование и бесполезное исправление якобы своих ошибок. Единственное, что я мог сделать в череде внезапных обмороков и носильных забвений – оставить себе подсказку в самом ежедневнике.
И я оставил.
Как выйти из замкнутого круга?
Что я боялся сделать и постоянно указывал себе на это?
Ответ прост – переместиться в то время, пока меня ещё не вводили в гипноз, то есть оказаться в том событии, которое предшествовало появлению ежедневника в моей жизни.
Как однажды сказала моя Анюта: «…Чтобы обмануть судьбу и создать своё будущее, нужно совершить такое конструктивное безумие, которое нормальный человек не совершил бы никогда…»
Но при этом я теряю возможность совершать путешествия во времени из-за причудливого условия старой книги: если ШМЯКнешься во время, которое по хронологии было раньше твоей первой записи, ежедневник автоматически исчезнет и его придётся добывать заново. То есть мне предстоит вновь доживать до двадцати одного года, когда я впервые взял в руки книгу. В сущности, это и был мой самый сильный страх – потерять уникальную способность перемещаться во времени.
Шаг второй – оказаться в безопасном месте и времени, отказавшись от ежедневника.
– Саша Таимкин, выходи к доске, – позвала меня Людмила Григорьевна, классный руководитель 9 "Б". Пожилая учительница, круглый год носившая одну и туже потрепанную кофту, причёску и белую брошку, светилась от радости. Оно и понятно – её подопечный оканчивает школу экстерном с отличием, как-никак большая редкость для обыкновенной подмосковной школы. – Не стесняйся, Саш. Для тебя одного сейчас прозвенит "последний звонок"!
Поспешное окончание средней школы, это последствие того злосчастного прыжка в собственное рождение, тогда мне пришлось заново переживать двадцать один год до приобретения ежедневника, но уже со своей уникальной памятью. Поскольку больше я в этот временной промежуток не ШМЯКался, моё обучение так и зафиксировалось во времени.
– Таимкин, не стесняйся, выходи к доске…
Да погоди же ты, дай мне к своим пятнадцати адаптироваться. Оказалось, к внезапной старости привыкать намного проще, чем к резкому «омоложению» до глубокой юности. Тело так и разрывает от бурлящий энергии, кажется, если просижу без действия ещё хотя бы минуту, я взорвусь тысячью нейтронных бомб, которые отправят эту школу прямиком в стратосферу. Ещё этот назойливый мужской гормон отравляет кровь, превращая любую мысль в одно сплошное сексуальное желание. Один неосторожный взгляд на любую девчонку из моего класса, и не думать про её привлекательность (преувеличенную искажающим фильтром тестостерона) становится невозможно. Формы, изгибы, манящая свежесть молодых тел в облегающих блузках, юбках, брюках, колготках, чулках…
Тьфу ты! Остановись, жеребец необузданный, это уже не твоя степь. Педофил несчастный.
Лучше уж действительно выходить к доске.
– Да-да, Людмила Григорьевна, уже иду… – якобы нехотя бубню себе под нос, пока с плохо скрываемым облегчением встаю из-за стола и прохожу к классному руководителю, глядя
